Андрей Макаров
Мы играем во что захотим
Люди только и делают что всю «свою» не свою жизнь играют: во взрослых, в
успешность, в неудачников, в лидеров, в аутсайдеров, в бизнес, в науку, в
войну, в мир, в любовь. Люди играют в игры, придуманные Магистром Игры,
непревзойдённым дизайнером мировозрений, Великим князем этого мира.
Тем временем время их жизни ползет как змея в траве; ползет мимо
играющих в жизнь ботов Великой игры. После недолгого периода раннего
детства, когда еще не иссякла потенция придумывать собственные элементы
игры, — повзрослев, но не возмужав, люди входят в комнату Лилы, вязкой
прозрачной ипостаси Великого Магистра. Через какое-то время они
обнаруживают, что играют в игры, в которые играть не хотели. Но уже
поздно: они подписали договор и прошли обряд оскопления в храме
социальной адаптации. Дети стали ботами жесткой чужой игры, которую они
называют своей жизнью, подозревая в глубине своей детской души, что им
подменили жизнь. Это игра с нулевой суммой, где на кону жизнь/выход из
игры в жизнь.
После того как тебя поломали в «переходном возрасте», на переходе от
маленького человека к боту, тебе остается трудный путь взросления. И
первый рубеж на этом пути: прокачаться и перейти с уровня «бот» на
уровень «персонаж». Персонаж – это тоже кукла, но кукла Колдуна.
Но есть боты в квадрате: они носят в себе своего мертвого ребенка и играют
по правилам, установленным магистрами игр. Они — куклы Платона, о
которых он точно, без всякого гуманизма, пишет: «… представим себе, что
мы, живые существа, – это чудесные куклы богов, сделанные ими либо для
забавы, либо с какой-то серьезной целью, ведь это нам неизвестно; но мы
знаем, что внутренние наши состояния, о которых мы говорили, точно
шнурки или нити, тянут и влекут нас каждое в свою сторону» (Платон.
Законы I, 644d-645bd)
Мы упали, и летим, и летим
А куда — не знаем, до поры, до поры
Мы слепые по законам игры
В какой-то момент люди понимают, что детство кончилось, и теперь они
будут играть не в то, что хотят, а в то, что положено им по возрасту,
социальному и иному статусу. И какой бы не был у тебя статус в играх –- это
не спасает тебя от ниспадения. Мise en abyme, mon ami, мise en abyme! Там в
головокружительном тоскливом темном полете общественно установленные
игры сплетаются в круг, в скорбный хоровод обязанностей, ослепляющий
своей ясностью правил и безнадежностью гарантий. Слепые танцуют со
слепыми танец предельной ясности своей несчастной жизни в залах
городских и районных ДК. Культура входит в массы. Массы кричат от
отчаяния, присягают и смиряются. Они уже хотят играть в жизнь, которую не
хотят, ибо Игра затеянная им как бы не имеет альтернатив. Здоровая грусть
или нездоровое веселье покрывает лица людей со счастливым сознанием.
Послушай, ветер свистит атональный мотив
Ветер назойлив, ветер игрив
Он целует меня, он кусает меня
Во всей этой бесконечной Игре все игры конечны, — и в этом залог
освобождения от кругового хоровода слепых ботов. Все навязанные игры
рано или поздно становятся душными и даже самый последний бот это
ощущает в моменты отхода ко сну, куда не вхож Великий Магистр всех этих
(без)душных игр. Вернее, Он способен проникать в поверхностный сон (der
Schlaf), но глубокий сон (der Traum) ему не подвластен. Тот, кто умеет лечь
на волну своего Желания, явленного в Traum, перейдет на уровень персонажа
с аватаром. Но есть те, кто увидят и поймут сон по имени Зевгар. Если ты
видел Зевгар ты знаешь дуновение солнечного ветра, который создает поток
жизни, поток эроса. Если ты знаешь этот опыт, у тебя есть шанс выйти из
игры, где ты играл роли персонажа игр, созданых Великим Магистром Игры
в жизнь. Ты — поцелованный Богом.
А тем, кто сам добровольно падает в ад
Добрые ангелы не причинят
Никакого вреда, никогда
И вот ты, укушенный Богом, видишь подоснову рендеринга мира, который
создал Великий Магистр для ботов и персонажей его игр. Боты будут считать
тебя падшим адским созданием. Не страшись, ибо ангелы страшаься тебя.
Добрые они подхватят тебя везде и всегда тебя как того, кто чином выше их.
Ибо, ты теперь свободная сущность. Выйди на встречу со свободной
сущностью Другого. Ад – это другие. Рай – это Другой.
Тихо-тихо отворилось окно
Осторожно, слышишь запах Его
Ты теперь мишень для Великого Магистра Игры, ибо ты вышел из его игр, из
которых выходить нельзя. Он попробует отравить тебе существование,
послать испытания, соблазнить возвращением в игру, предложив высокий
уровень прокачки, статус админа и чит-кода. Будь осторожен вдвойне: все
его предложения – ложь в квадрате: ложь, что статусы приносят свободу, и
ложь, что жизни можно присудить за победы. Самый же корень лжи в том,
что нужно соперничать с Другими. Знай, все едино: твоя победа это твое
поражение, твое эго это твое ничто; распря, соревнование, ревность
существует только в его играх. Однако есть парадокс: всё едино, но есть
люди, нет ни твоего, ни другого Я, но есть Ты и есть Другой. Другость не
есть отделение, соединение в результате контакта сущностей, которые есть
осколки Единого как недвойственности сущего и несущего.
Кто-то незнакомый нам решил помешать
Третий лишний заглянул под кровать
Жуткое единственное желание Великого Магистра создать не имитацию
жизни, не копию мира, а настоящий мир, где была бы любовь. Но у него нет
дара любви как нет его у ботов и персонажей — этих кукол этого Колдуна. И
поэтому ему нужны людские Ты. Он соблазняет людей любить все, кроме
другого Ты: «Полюби полюби, полюби жизнь, полюби ресурсы, полюби
человека, полюби себя, его, её, их, нас! Полюби мир! Полюби любовь! Что
угодно полюби, но только забудь о Ты». Он вьет из эроса веревки, которыми
связывает божественную силу в тебе, творческую силу любви. Он
привязывает людей к кровати их тел. В отчаянии Платон создает свои две
таинственных теории: теорию «божественных» кукол и теорию тела-могилы
для души, — это основа всех последующих теорий игр. Платон явно что-то
знал. Что-то настолько важное, что его великий ученик Плотин всю жизнь
стыдился того, что у него есть тело. И вот европейский человек репрессирует
свое тело в угоду телесности, этой социальной имитации тела. И вот тело
стало врагом человека-куклы. Колдун внушил кукле мысль о замене его тела
другим, телом другого тела. И только солнечный ветер может вернуть тебе
тело вернуть Ты в поток жизни. Все что тебе нужно для этого – это любовь.
Если ты разбудишь её в оскопленном сердце бота, ты выйдешь из игры с
нулевой суммой. Теперь ты – мост из подземелья в небо, теперь ты — волна
среди волн.
И снова ветер свистит атональный мотив
Ветер назойлив, ветер игрив
Он целует меня, он кусает меня
А тем, кто сам добровольно падает в ад
Добрые ангелы не причинят
Никакого вреда, никогда
Никогда, никогда
Никогда