Юрий Ветютнев, Наталья Кривошеева, Анастасия Спирина, Лариса Харамецкая
Благословенны те давние времена, когда мужчины и женщины не враждовали, ибо каждый понимал свое место. Это удавалось осуществлять за счет принадлежности к определенной системе ценностей. К примеру, вспомним о произведении «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит», в котором роли между мужчиной и женщиной были распределены следующим образом: Ловет перерабатывала мясо и готовила пирожки из убитых, а Тодд продумывал и совершал сам акт убийства.
Но в какой-то момент в модели этого поведения мужчины и женщины возник кризис в отношении своих ролей и обязанностей. Представим на минуту, что миссис Ловетт отказывается печь пирожки, ибо находит это занятие недостаточно творческим, а Суини перестает планировать преступления, поскольку ему стало скучно; Пульхерия Ивановна больше не заботится об удобствах Афанасия Ивановича, так как она увлечена политикой, а ее супруг уже не интересуется кулинарными шедеврами своей спутницы жизни, потому что с головой ушел в пилатес.
Но в таком случае непонятно, какой механизм стоит за такой резкой сменой интересов: осознают ли участники взаимодействия, зачем они выбирают эту модель или же это происходит помимо их воли Обратившись к трудам Рене Жирара, французского философа, мы рискнем предположить, что данный процесс обусловлен миметическим кризисом, который заключается в том, что субъекты отношений неосознанно начинают желать быть похожими друг на друга.
Парадокс в том, что они не могут определить границы собственного «я» в погоне за желанием сохранить гармонию в отношениях. Они капсулируют себя в иллюзии своего альтруизма. Женщина, обретающая мужественные черты к своей пользе и удовольствию, почему-то недовольна, когда ее избранник демонстрирует капризность и эмоциональную переменчивость, не подозревая, что любая ее трансформация автоматически вызывает изменения в той общей системе, которую они оба образуют, сами того и не ведая, и не желая.
Если вернуться к нашему кровожадному примеру, то этот механизм лучше всего проиллюстрирует ситуация, в которой Суини приготовит пирожки из миссис Ловет, а та в свою очередь из него. Или эту же ситуацию можно охарактеризовать, пользуясь выражением великого поэта: «Волки от испуга скушали друг друга».
Испуг сей обусловлен встречей с «чудовищным двойником», который самим фактом своего существования создает угрозу твоего выживания. Однако такого самуничтожительного страха можно было бы избежать. Например, почему бы им не разорвать этот порочный круг агональности, в который они сами себя загнали? Возможен следующий рецепт: совместно принять волшебную ценностную пилюлю.
И не столь важно, как эта пилюля подействует — сформирует ли она новую зависимость или просто освободит от старой; будет ли ребенок, хомячок или диссертация тем третьим, кто немного отвлечет друг от друга изрядно уставших партнеров, или же этого не потребуется, и гендеры отныне будут парить в социальном пространстве каждый по своей траектории, вовсе не контактируя между собой; в любом случае задачка будет решена, хотя людоедам, конечно, придется сесть на жесткую диету.