Что почитать? Zomia, или искусство быть неподвластным

Рубрика «Что почитать?»

Анастасия Торопова о книге Джеймса С. Скотта «Искусство быть неподвластным»

Скотт Дж.С. Искусство быть неподвластным. Анархическая история высокогорий Юго-Восточной Азии. М.: Новое издательство, 2017. — 565 с.

В данной статье я расскажу о книге Джеймса Скотта, которая вышла в 2009 году «The Art of Not Being Governed» — ”Искусство быть неподвластным”. Его идеи будут интересны как широкому читателю, интересующемуся альтернативными формами социальной и политической жизни.

Анархистская антропология: поиск альтернативного социального порядка

Джеймс Скотт часто ассоциируется с анархистской антропологией, хотя он сам может не идентифицировать себя напрямую таковым. Тем не менее, его работы, особенно рассматриваемая книга, содержат ключевые идеи, которые пересекаются с анархистской антропологией. Анархистская антропология — это направление в антропологии, которое исследует человеческие общества и культуры через призму анархистской мысли и философии. Основное внимание уделяется способам организации общества без иерархии, власти и государства, а также альтернативным формам социального порядка, основанного на принципах взаимопомощи, самоорганизации и добровольного сотрудничества.

Основное внимание уделяется способам организации общества без иерархии, власти и государства, а также альтернативным формам социального порядка, основанного на принципах взаимопомощи, самоорганизации и добровольного сотрудничества.

Она ставит под сомнение идею, что государство и иерархия являются неизбежными или необходимыми для социального порядка. Вместо этого она рассматривает примеры обществ, которые существуют или существовали без таких структур. Они изучают общества, в которых социальная организация основана на горизонтальных отношениях, а не вертикальных иерархиях. Их, в первую очередь, интересует ситуации, в которых обычно ярко проявлена власть — система принятия решений, распределение ресурсов, разрешение конфликтов, а также социальные механизмы, которые основаны на принципах прямой демократии, консенсуса и взаимопомощи.

Анархистская антропология опирается на исторические и этнографические данные, чтобы показать, что анархистские принципы не являются утопическими или теоретическими, а имеют реальные примеры воплощения в различных культурах и эпохах. Например, исследуются примеры общества без государства, как это было с некоторыми коренными народами, анархистские движения и коммуны. Вот почему концепция Zomia оказала влияние на данное направление внутри антропологии.

Равнина и бинарность мышления

Книга на географическом и историческом материале повторяет идеи Делеза и Гваттари о существовании двух типов мышления — древовидном и ризоматическом. Древовидное мышление движимо идеей центра.  Есть центр, и есть все остальное, зависящее от центра. Делез вводит оппозиционную метафору дереву – метафору ризомы, которая воплощает им желаемый тип мышления. С французского «ризома» переводится как «корневище». Есть растения, чьи корни растут горизонтально, расползаясь на большие расстояния настолько, что у ризомы нельзя выделить ни начала, ни конца, ни центра. У ризоматического мышления нет центральных идей и ключевых мыслей, оно разрастается во все стороны. В ризоматическом мышлении все элементы равны, а значит, можно свободно создавать новые связи. Его сила в том, что за счет мутаций и динамичности его сложно распознать для бинарного мышления, которое на фоне с ризомой более ригидно и негибко.

Скотт противопоставляет государственные центры власти (долины, где располагались города и развитое земледелие) и маргинализированные регионы (горы), где государственный контроль был ослаблен или отсутствовал. Скотт показывает, как эта динамика повлияла на развитие цивилизаций в Юго-Восточной Азии. Можно сказать, что навязчивая идея всех сменявших друг друга государств региона на протяжении последних двух тысяч лет — от первых китайских династий до династий Мин и Цин, бирманцев и тайцев, британских, французских и голландских колонизаторов и национальных государств, возникших после деколонизации, заключалась в том, чтобы поселить людей на равнинах и заставить их работать. Государства здесь всегда были богаты земельным капиталом и принуждением, но бедны ручным трудом. Выращивание риса, требующее обильной рабочей силы и плотного населения, имеет то преимущество, что концентрирует население, облегчая сбор налогов и вербовку солдат. И чтобы заполучить крестьянскую рабочую силу, государства прибегали к насилию, набегам, закабалению и даже, в случае тайского и бирманского государств, к систематическому татуированию налогоплательщиков.

В этой книге политолог показывает диалектическую связь двух линий мышления: первое хищническое мышление государства, которое стремится удержать своей господство и часто злоупотребляет своей властью; второе мышление слабых, которые бросают вызов власти, используя многочисленные стратегии сокрытия, уклонения или избегания, но не прямое, лобовое противостояние.

Zomia — не географическая реальность, а политическая конструкция

Как эффект противостояния равнины и гор возник любопытный социальный эффект, которыйм Скотт обозначил как Zomia — этот концепт географически относится к обширной горной области Юго-Восточной Азии, которая простирается на территории нескольких современных государств, включая Мьянму, Таиланд, Лаос, Вьетнам и Китай. Кажется, что Зомия это географический термин, но фактически речь идет о транснациональном пространстве, одновременно неопределенном и ограниченном, которое существует почти двух тысячелетий.

Настоящая мозаика народов, население Zomia состоит из этнических групп, которые на протяжении веков избегали контроля со стороны централизованных государств. Эти группы живут в отдалённых горных районах, что позволяет им сохранять автономию и избегать ассимиляции или подчинения государственным институтам.

Что их объединяет — это сознательное уклонение от государственного контроля через отказ от оседлого образа жизни и использование горных регионов как укрытия. До Скотта исследователи часто оценивали невстроенность в государственные структуры как «примитивность» и «отсталость» этих горных народов. Скотт безоценочно утверждает, что такой образ жизни был сознательным выбором, позволяющим избежать эксплуатации и контроля со стороны государства.

Что их объединяет — это сознательное уклонение от государственного контроля через отказ от оседлого образа жизни и использование горных регионов как укрытия. До Скотта исследователи часто оценивали невстроенность в государственные структуры как «примитивность» и «отсталость» этих горных народов. Скотт безоценочно утверждает, что такой образ жизни был сознательным выбором, позволяющим избежать эксплуатации и контроля со стороны государства. Люди Zomia намеренно избегали государственной власти, адаптируя свои социальные и экономические структуры для максимального сопротивления.

Zomia в русской истории: старообрядцы, казаки, сибирские номады

Концепция Zomia, предложенная Джеймсом Скоттом для описания горных регионов Юго-Восточной Азии, может быть полезна для анализа некоторых регионов и явлений в истории России. Попробую примерить эти идеи к русской истории. Первые, кто приходят в голову, это старообрядцы, казаки и сибирские кочевники, которые жили автономными общинами и также стремились избегать государственной власти и контроля.

Старообрядцы, отколовшись от Русской православной церкви после реформ патриарха Никона в XVII веке, часто уходили в отдалённые регионы России, такие как Северный Кавказ, Урал, Сибирь и Алтай, чтобы избежать преследований. Они создавали свои общины в труднодоступных местах, что позволяло им сохранять религиозную и культурную автономию. Эти общины в некотором смысле можно рассматривать как аналог Zomia, поскольку они существовали на периферии государственной власти и стремились избежать её влияния.

Если Zomia, как её описывает Скотт, это горный регион Юго-Восточной Азии, характеризующийся труднодоступными горными ландшафтами, то сибирские кочевники жили в совершенно ином географическом контексте — на обширных, в основном равнинных территориях, таких как тундра, тайга и степи. Эти ландшафты меньше способствуют скрытности или созданию закрытых автономных обществ. К тому же в Zomia многие группы сознательно избегали включения в состав государства, тогда как сибирские кочевники имели длительную историю взаимодействия с российским государством, включая торговлю, а также службу в качестве проводников и воинов. Сохраняя определённую автономию, их взаимодействие с государством было относительно регулярным и встроенным в их социальные и экономические структуры. Сибирские кочевники, хотя и избежали плотного государственного контроля, не ставили перед собой цель уклоняться от государства в той мере, в какой это делали народы Zomia. Их кочевой образ жизни не был вызван исключительно политическими мотивами, а был также приспособлением к суровым природным условиям.

Хотя казаки изначально стремились к автономии и часто скрывались от государственной власти, их взаимодействие с государством было сложным и менялось с течением времени. Казаки не только противостояли центральной власти, но и активно участвовали в расширении границ России, становясь частью её военной силы. В отличие от народов Zomia, которые сознательно избегали участия в государственных структурах, казаки в конечном итоге интегрировались в российское государство, становясь его важной военной и административной опорой. Казаки, несмотря на их стремление к автономии, имели хорошо организованную военную структуру и активно участвовали в политических и военных конфликтах. Это отличает их от народов Zomia, чьё сопротивление было, как правило, пассивным и заключалось в уклонении от участия в государственных делах, и тем более в участии в военных конфликтах. Концепция Zomia предполагает сознательное и постоянное уклонение от государства, тогда как казаки, несмотря на свою изначальную автономию, в конечном итоге стали важной частью российского государства.

Цыгане в истории России наиболее близко обладают признаками Зомии. Цыгане традиционно вели кочевой образ жизни, что минимизирует взаимодействия с централизованным режимом. Цыгане также всегда стремились сохранить свою культурную идентичность и образ жизни, как и народы Зомии, сохраняющие свои традиции и обычаи. В отличие от народов Зомии, для цыган кочевой образ жизни был не столько выбором в ответ на государственное давление, сколько частью их культурных и экономических традиций. То есть кочевничество цыган можно рассматривать как часть идентичности, принятой свободно, не как реакция на государственную власть, в то время как кочевничество народом Зомии стало частью их жизни как реакция на государственную власть.

Рутинное сопротивление — оружие слабых

Скотт рассматривает в книге способы, с помощью которых население Zomia сопротивлялось включению в состав государств. Это проявлялось следующим образом: отказ от оседлого образа жизни, использование мобильности и номадический образ жизни, поддержание культурных различий, выбор низкопроизводительных аграрных технологий, которые труднее контролировать.

Главным их методом стало рутинное сопротивление — это форма повседневного сопротивления, описанная Джеймсом Скоттом в его более ранней работе 1985 года «Weapons of the Weak» (”Оружие слабых”). Население Zomia на протяжении веков использовало один из эффективнейших способов сопротивления государствам — так называемое рутинное сопротивление. Это малозаметные, непрямые формы протеста и сопротивления, которые люди используют в повседневной жизни, чтобы выразить несогласие или сопротивление без открытого конфликта. Это может включать уклонение от налогов, саботаж, сокрытие урожая, незначительное воровство и другие подобные действия, которые не требуют организации и координации, но имеют накопительный эффект в подрыве властных структур.

Вместо того чтобы открыто восставать против государств, эти группы практиковали мобильность, отказ от участия в бюрократических структурах, избегание оседлого образа жизни, что позволяло им сохранять свою автономию.

Вместо того чтобы открыто восставать против государств, эти группы практиковали мобильность, отказ от участия в бюрократических структурах, избегание оседлого образа жизни, что позволяло им сохранять свою автономию. Эффективность этой формы протеста заключается в том, что они не распознаются как формы протеста, а, следовательно, не приводят к конфликту и противостоянию. Скотт также замечает, что историческая память и нарративы о предках способствовали поддержанию независимости горных народов. Истории о бегстве от угнетения или о «золотом веке» независимости веками служили источником идентичности и сопротивления.

Таким образом, Zomia можно рассматривать как территориальное воплощение идеи рутинного сопротивления, где такие формы сопротивления стали важным инструментом выживания и сохранения культурной и социальной независимости.

Заключение

Эта книга рассказывает альтернативную историю, в которой акцент делается на сопротивлении, автономии и сознательном избегании власти горным народами территории Zomia. Зомия является результатом сознательных стратегий сопротивления населения угнетению государством, уклоняясь от налогов, переписей и призыва на военную службу. Зомия — это место, где люди укрывались от влияния государства. Зомия является результатом сознательных стратегий сопротивления населения угнетению государством, уклоняясь от налогов, переписей и призыва на военную службу, которые еще остаются малоизученными. Ведь как только они станут предметом серьезных исследований, территория Зомия отвердеет, кристаллизуется, станет определенной и видимой, и станет подвластна тем, от которого она ускользала успешно много веков.

Анастасия Торопова:

Youtube канал — Анастасия Торопова