Автор: Александра Воробьёва
В этом году мне удалось съездить в Сочи. Я пробыла там меньше суток, но успела посетить не только центр города, но и природную достопримечательность. А именно — спрятанный в лесных дебрях водопад, где мы с друзьями, как и многие туристы, сделали несколько фотографий и поужинали под медитативные звуки стихии. Возвращаясь к машине, я заметила странное свечение. Я не понимала что это, пока кто-то не сказал: “светлячок!”. Вскоре почти вся тёмная чаща наполнилась мерцанием. Мне вдруг представилось, что я вижу загадочные лесные огоньки, о которых я читала в детстве, будто бы они завораживают путников, заставляя их сбиваться с пути и гибнуть в неизвестности. Эта встреча была неожиданной, потому что она случилась всего в получасе езды от одного из самых развитых городов России. То, что я увидела не сочеталось с образом мегаполиса — необъяснимо страшное, иррациональное и, в то же время, притягательное свечение.
Мне стало интересно, влияет ли контраст природного и искусственного на местных жителей. Расспросив своих знакомых я узнала, что многие сочинцы часто выезжают за город; и не к водоёму на машине и обратно, а в настоящие походы, где приходится карабкаться по камням, спать на карематах и переплывать ледяные горные реки. Но зачем, живя в обустроенном и благополучном месте, терпеть столько лишений? Разве в Сочи мало развлечений? Разве не могут мои респонденты позволить себе более комфортный досуг? Конечно, могут. И всё же их тянет к природе. Тут я вспомнила, что и сама я как минимум раз в год забираюсь в палатку прямо под палящее солнце и южные ливни. Ради чего?
Зачем нам путешествия на природу?
Поездка за город — это отдых от суеты, от обязанностей, от давления общества. Но не стоит забывать, что наша социальная оболочка формируется, в том числе, из ритмов, норм и установок, которые диктуются жизненным пространством.
Отдых от города требует частичного отказа от своей личности.
Именно поэтому путешествия на природу зачастую связаны не только с удовольствием, но и со страданием. Избавляться от давления цивилизации иногда оказывается не так-то просто. Представьте себе человека, который весь день обустраивает палатку, украшает её, раскладывает вещи по специально привезенным контейнерам. Что он будет чувствовать, если вечером пойдет дождь, сопровождающийся сильным ветром, и всю эту конструкцию снесёт и затопит? Вряд ли такое происшествие его порадует. Зато оно станет хорошим уроком.
Чтобы избежать подобных трагедий, опытные участники “диких” выездов обычно советуют новичкам оставить попытки обустроить свою жизнь на природе по образцу городской, так как это мешает совершить истинное (то есть не только физическое, но и ментальное) путешествие, и создает вероятность фрустрации.
В городе люди привыкают жить в преобразованной среде, которая располагает к постоянному обустройству. Их заботит чистота тела и помещений, покупка новых вещей, ремонт, налаживание социальных связей и т.п. Этот круговорот дел требует много времени и сил, из-за чего накапливается усталость. Оказываясь на природе, мы избавляемся от городского напряжения, жертвуя своими привычками, желаниями и требованиями.
Природа и смерть
Отказавшись от городского себя, человек совершает символическую смерть — переход из одного состояния в другое. Это маленькое перерождение связано не только с психологической потребностью в отдыхе, но и со стремлением понять и пережить факт собственной смертности.
Неслучайно самые популярные природные маршруты пролегают среди лесов и/или гор. Дело в том, что именно эти места традиционно считались порталами в потусторонние миры. Так, в знаменитой работе “Исторические корни волшебной сказки” Владимир Яковлевич Пропп рассматривает лес как волшебное пространство, где герои сказок встречают Бабу Ягу — проводника в иной мир. В свою очередь гора соединяет землю и небо, она подходит на роль обители богов или духов. Вы можете возразить, что современный человек мало задумывается о символике посещаемых им пространств. Однако это не имеет значения, поскольку в данном случае важны не намерения конкретных индивидов, а культурная память, к которой они подключены.
Можно вспомнить также “выживальщиков” — людей, которое уходят в дикую природу и отказываются от большинства современных технологий для того, чтобы столкнуться с опасностями, которых нет в искусственной среде. Природа оказывается не просто местом отдыха, но пространством, где человек может встретиться со смертью.
Город тотальной жизни
Современное общество старается выгнать смерть за свои пределы. Об этом пишет Жан Бодрийяр в работе “Символический обмен и смерть”:
почитание мертвых идет на убыль. На кладбищах участки предоставляются на срок, вечных концессий больше нет. Мертвые включаются в процесс социальной подвижности. <...> О мертвых говорят все меньше и меньше, все более кратко, все чаще вовсе умалчивают — смерть лишается уважения. Город становится пространством, где принцип избегания смерти находит наилучшее исполнение. Здесь стараются избавиться от опавшей листвы, пыли, ветхости — то есть всего того, что заставляет сомневаться в вечности этого мира. Интересно, что по правилам урбанистики в городе не должно быть открытой земли. А для того, чтобы создать ощущение живости пространства рекомендуется высаживать газон или кустарники. Деревья вдоль тротуаров должны быть оснащены специальными сетками, чтобы, скрыть почву, тропинки же следует посыпать мелкими камнями по той же причине.
А теперь давайте вспомним какое культурное значение имеет земля. Она отсылает к двум важнейшим процессам — погребению и плодоношению. Скрывая почву под асфальтом, сеткой или искусственно выращенной травой, человек прячет от собственного взора прямое доказательство взаимозависимости жизни и смерти. Таким образом он, с одной стороны, может поддерживать иллюзию полной безопасности своего существования, но с другой — оказывается заложником пластмассового мира, затвердевшего от отсутствия динамики.
Очевидно, что природа, особенно дикая, является полной противоположностью идеальному, то есть выполненному по всем правилам урбанистики, городу. Там мы видим и почву, и трухлявые пни, покрытые мхом, и размокшие гнилые листья, и мёртвых насекомых. Но именно это позволяет снять городское напряжение, вызванное постоянным бегством от неизбежного.
Волшебство природы
Между жизнью и смертью существует разрыв, который невозможно преодолеть. Человеку доступно только указание на смерть: её последствия (следы когда-то ушедшей жизни) и предвестники (процесс умирания). Сама же она всегда находится по ту сторону нашего мира.
Современная городская среда стремится преодолеть этот разрыв, “замазывая” смерть, убирая её, подчищая признаки распада. Однако, оказываясь на природе, человек вынужден искать связь между жизнью и смертью, а делать он этого может только с помощью воображения. Многие знают, как легко в лесу разыгрывается фантазия, особенно если видишь что-то необычное. Такое, как, например, светлячки, которые разбудили во мне забытые детские представления.
Леса, горы и озёра чаще связываются с мистикой и волшебством, чем городская среда, которая является скорее пространством науки и техники.
Такое разграничение ярко демонстрируется в фильме Джима Джармуша “Мертвец”. Главный герой, — Ульям Блейк (тёзка великого поэта), — едет в город с говорящим названием “Машины”. Там он находит общество для которого жизнь и смерть человека ничего не значат: каждый держит на при себе пистолет и готов выстрелить при малейшем поводе. Но вскоре Блейк оказывается в лесу, где встречает индейца, который в итоге приводит его к другой, осмысленной, ритуальной смерти. Режиссёр противопоставляет испорченный цивилизацией город поселению индейцев. В “Машинах” люди потеряли связь с небом, а потому способны только на физическое истреблении друг друга. Индейцы же, живущие в гармонии с природой, ценят и почитают смерть. В своём фильме Джармуш поднимает проблему забвения смерти цивилизованным человеком.
Мераб Константинович Мамардашвили говорил, что “философия — это размышления о смерти”. Но, чтобы начать мыслить о смерти, следует найти хотя бы какую-то зацепку, которая могла бы подсказать, что же она собой представляет. В этом смысле путешествие из города на природу является отличным поводом для того, чтобы выйти из обустроенного кокона повседневности и поставить себя перед вопросом, на который невозможно ответить, но на который стоит отвечать.