Авторы: Илья Селезнев, Полина Бельская
Кому-то может показаться, что философия – это статичная система идей, концепций и текстов, которую мы изучаем в университете на лекциях. На самом деле, философия – это нечто большее, что включает не только теорию, но и практику. Именно такой «практической» философией занимался Фуко, предложивший нам новый подход к чтению текстов.
О проблемах
В школе, а некоторых и до школы, учат читать, складывая буквы в слоги, слоги в слова, а слова в предложения. И мы, усвоив этот навык, учимся читать слова в школьных учебниках, сборниках художественной литературы и других информационных носителях. Такой подход можно назвать «чтением газетными глазами», когда информация воспринимается без какой-либо дальнейшей обработки. Но подходит ли данный способ для чтения философских текстов? Скорее всего, нет, так как философия направлена на развитие мышления, что предполагает углубленную работу с информацией.
Что же делать?
Фуко представляет чтение как философское упражнение, для которого необходимо несколько условий:
1) смотреть на тест сквозь определенные методологические концепты;
2) подходить к тексту с вопросами.
Чтобы рассматривать текст с помощью методологических концептов, нам необходимо избавится от ложных общностей. Ложные общности – это идеи, которые мы приписываем тексту еще до начала чтения. Например, на уроке в школе учитель долго рассказывает ученикам о том, что Александр Сергеевич Пушкин – это «наше все», «светило русской поэзии», одним словом – гений, затем детям дается задание прочитать произведение вышеупомянутого писателя. Ученики не смогут «соединиться» с текстом и понять его, так как они уже разделены идеей гениальности произведения, которое невозможно понять до конца. Более того, подходя к тексту, мы часто заранее предполагаем связанность его с автором и другими его текстами. Такие пресуппозиции не позволяют углубиться в текст и заметить дискурс. В данном случае под дискурсом мы понимаем историчный способ артикулирования высказываний, выступающий имманентной основанием институциализованной речевой практики.
В процессе чтения Фуко предлагает задать 5 вопросов:
a. Кто говорит? (Каково место в обществе того, что артикулирует этот дискурс? Каково его отношение к дискурса? Владеет ли он им?)
b. Почему именно это говорится именно здесь?
c. Какой институциональной области относится данное высказывание?
d. По каким правилам образовано данное высказывание?
e. Каков способ существования этого дискурса?
Вывод
Таким образом, отказавшись от ложных общностей, находя дискурс и задавая вопросы к тесту, мы может глубже понять идеи, представленные в нем, а также обнаружить происхождение этих идей.
Пример
Давайте рассмотрим два примера, связанных с онтологическим дискурсом собственности. В раннесредневековое время была теократическая монархия, которая подразумевала, что король (или царь) – это помазанник Божий. В связи с этим считалось, что у короля два тела: физическое тело и тело в виде его подданных. Эта идея связана с тем, о чем говорит апостол Павел в послании к коринфянам: «Разве не знаете, что тела́ ваши суть члены Христовы? Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!» [6:15]. Текст построен по принципу уподобления (ваши тела – суть члены Христова), также построена власть монарха: король, как и Христос, от которого у него власть, владеет телами своих подданных. Из этого можно сделать вывод, что в раннесредневековое время преобладал дискурс уподобление власти царя Богу.
Для второго примера рассмотрим работу Джона Локка, который формирует трудовую теорию собственности: есть одна вещь, которая не может не быть собственностью человека – труд его тела. Человек получает право собственности на то, к чему присоединяет свой труд. Для убеждения читателя в правоте своих идей Локк обращается к нашему автономному разуму: для нас тоже очевидно, что труд принадлежит нам. Анализируя пример, мы находим, что Локк использует несколько ходов: 1) обнаружение достоверности, которая не требует аргументации (мы не можем по-другому представить); 2) автоматические следствия (труд – моя собственность, то, к чему я присоединяю труд – моя собственность). Такой дискурс можно назвать дискурсом «автоматизации», так как все происходит автоматически.